Не получается бездумно говорить «Воистину воскрес!» Мне даже больше нравится версия о том, что Христос был вполне нормального человеческого происхождения, просто мудрости необыкновенной. Уж, не тот же ли Достоевский писал, что человеку чудо подавай. А зачем? Чудеса и без того повсюду. Надо только не разучиться видеть.
Пару дней назад в собственном блоге нашёл следующую цитату Фёдора Михайловича, с которой во многом солидарен:
Видишь, голубчик, был один старый грешник в восемнадцатом столетии, который изрек, что если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать... И действительно, человек выдумал Бога. И не то странно, не то было бы дивно, что Бог в самом деле существует, но то дивно, что такая мысль мысль о необходимости Бога могла залезть в голову такому дикому и злому животному, как человек, до того она свята, до того она трогательна, до того премудра и до того она делает честь человеку.
Что же до меня, то я давно уже положил не думать о том: человек ли создал Бога или Бог человека? Не стану я, разумеется, перебирать на этот счет все современные аксиомы русских мальчиков, все сплошь выведенные из европейских гипотез; потому что что там гипотеза, то у русского мальчика тотчас же аксиома, и не только у мальчиков, но, пожалуй, и у ихних профессоров, потому что и профессора русские весьма часто у нас теперь те же русские мальчики. А потому обхожу все гипотезы. Ведь у нас с тобой какая теперь задача? Задача в том, чтоб я как можно скорее мог объяснить тебе мою суть, то есть что я за человек, во что верую и на что надеюсь, ведь так, так? А потому и объявляю, что принимаю Бога прямо и просто. Но вот, однако, что надо отметить: если Бог есть и если он действительно создал землю, то, как нам совершенно известно, создал он ее по эвклидовой геометрии, а ум человеческий с понятием лишь о трех измерениях пространства. Между тем находились и находятся даже и теперь геометры и философы, и даже из замечательнейших, которые сомневаются в том, чтобы вся вселенная или, еще обширнее все бытие было создано лишь по эвклидовой геометрии, осмеливаются даже мечтать, что две параллельные линии, которые по Эвклиду, ни за что не могут сойтись на земле, может быть, и сошлись бы где-нибудь в бесконечности. Я, голубчик, решил так, что если я даже этого не могу понять, то где ж мне про Бога понять. Я смиренно сознаюсь, что у меня нет никаких способностей разрешать такие вопросы, у меня ум эвклидовский, земной, а потому где нам решать о том, что не от мира сего. Да и тебе советую об этом никогда не думать, друг Алеша, а пуще всего насчет Бога: есть он или нет? Всё это вопросы совершенно несвойственные уму, созданному с понятием лишь о трех измерениях. Итак, принимаю Бога, и не только с охотой, но, мало того, принимаю и премудрость его, и цель его, нам совершенно уж неизвестные, верую в порядок, в смысл жизни, верую в вечную гармонию, в которой мы будто бы все сольемся, верую в Слово, к которому стремится вселенная и которое само "бе к Богу" и которое есть само Бог...
(Ф. М. Достоевский, Братья Карамазовы)
Как по мне, так чудо Воскресения ни чуть не чуднее зачатия и рождения ребёнка. Хотя бы тот факт, что каждый этап в развитии ребёнка изучен до деталей, но человечество совершенно не в состоянии объяснить, как и кем это было придумано и создано, а также не в состоянии даже мечтать о повторении этих процессов, уже сам по себе говорит о слабости наших умов и способностей по сравнению с Богом. Бог — это ведь тоже только слово. У математиков есть подобное слово — бесконечность. Орудуют им туда-сюда, пишут везде, значок придумали, подставляют в числители и знаменатели, кто-то, вероятно, думает, что понимает значение этого слова. Просто привыкли. Короче, к чудесам не следует привыкать, иначе можно прийти к такому маразму как ежегодное «чудо» Иерусалимского огня.